Наконец-то
Еще три главы из Анджея Бодуна, давно обещанные.
Первая глава здесь.
А там - всё остальное.



Глава вторая
ВОДЫ НЕБЕСНЫЕ


В кафе было довольно тихо - несколько весьма свиноподобных бюргеров играли в скат за большим столом, уставленным недопитыми бокалами пива. Две или три парочки за дальними столиками обсуждали что-то свое. Над стойкой кельнера громко орал телевизор - шел какой-то матч.
Мой идиот сидел у самого входа с кружкой пива, которой едва касался губами. Я поздоровался с ним и плюхнулся за тот же столик напротив, жестом тоже потребовав себе пива. Это была глупость - пиво на виски "лучше оставить", как говорит известная немецкая пословица. Но чего не сделаешь ради самой примитивной конспирации. Так у них будет меньше шансов меня разоблачить.
Господин фон Фюрцельштамм оказался забитой и запуганной личностью лет, наверное, сорока. Он постоянно озирался, будто только что случайно спёр золотые часы у оберполицмейстера. Любой неожиданный шум заставлял его вздрогнуть. На меня обрушился поток бессвязной информации. Я узнал, что Фюрцельштамм работает делопроизводителем в банке, но это не главное, а на самом деле его жизнь посвящена исторической науке (ха-ха тридцать раз!), и что он состоит членом одного клуба любителей древностей. Все свое свободное время наш клерк посвящает дешифровке древних мистических рукописей, но вот на сей раз ему в руки попала штука, которую он не может прочитать, так как не знает языка. Ему рекомендовали меня, как крупнейшего специалиста в данном вопросе, и от того, смогу ли я перевести текст, зависит дальнейшая судьба нашего клерка - поскольку в своем клубе он постепенно подбирается к вершинам власти. Я подумал, что очень хорошо иметь во главе клуба дурачков такого ярко выраженного осла. Глядишь, люди перестанут соваться туда, куда им не следует. И решил ему помочь. Из каких-то своих внутренних соображений, ибо внутри у меня давным-давно правил бал алкоголь.
Короче, я согласился.
Несказанная радость озарила лицо Фюрцельштамма, он полез в сумку, достал оттуда целую гору целофанновых пакетов, в которых лежали апельсины, шариковая ручка, какая-то фотопленка, брошюра "Истинное учение британской методической церкви" и, собственно, сам документ, точнее, его очень хорошая копия. Фюрцельштамм заявил, что подлинник создан примерно в 13 веке в Иране. По крайней мере, он написан на староперсидском языке. Текст содержит весьма важную информацию, которая якобы должна быть интересна и мне.
А потом сказал:
- Во вторник будет заседание клуба, и я вас приглашаю. Там вы подтвердите мое сообщение.
- А чего, собственно, я забыл в вашем клубе? - зло спросил я: - Что я там такого нового узнаю?
- Думаю, что вы не пожалеете, - ответил он: - Как раз во вторник у нас тут будет довольно интересная публика. Совсем из других сфер. Ваши коллеги, кстати...
Последнюю фразу он сказал, этак хитро улыбаясь, насколько вообще способна хитрить такая бестолковая скотинка.
Мы распрощались. Я забрал текст, пообещав во вторник принести его уже переведенным. Фюрцельштамм удалился, всем своим видом говоря: "Какой я ловкий шпион, как я велик и ужасен!"
Я отправился домой. Субботу мне испортили безвозвратно, это было понятно, а сомнительное удовольствие читать какой-то текст, скорее всего, на редкость бессмысленный, портила и предстоящее воскресенье.
Вечер я провел, уставившись в экран телевизора, причем ближе к темноте, выскользнув, словно партизан, на улицу, купил еще бутылку такого же виски. А что мне оставалось делать? Я предвкушал совершенно бессмысленное завтра.
Но, так или иначе, на следующее утро я встал с больной головой, обложился словарями и начал переводить. К вечеру у меня сложился довольно связный кусок из какого-то древнего послания. Вот он:

"...И тебе, мой сын, предстоит помнить и передавать другим. Ибо не раз и не два происходило сие, и сказано, что так установлено от века. Воды небесные ждут своего часа, и наступает он. И наступает он, наступает. И тогда вы забываете язык свой, и теряете веру свою, и города ваши превращаются в водную пустыню. И будет так. И не спасется никто, лишь пастухи на вершинах гор. И спустятся в долины свои, и не найдут там ничего, и часть из них умрет от голода. Другие же начнут строить дома. ...(неразборчиво)..... Тогда воды соберутся по поверхности земли и успокоятся. Но вновь не смогут найти пути эти иные царства земные, и заблудятся, и будут просить о пощаде. И никто не пощадит их. И займется огонь с вершин, но скоро будет погашен. И настанет мрак.
Кому же суждено удержать потоки, те соберутся вместе. И погибнут, как погибали все и раньше, если не найдут слова и не отыщут центра. И завещано нам вовек искать их. Помни, что воды небесные не спят и изо дня в день стремятся наполнить землю, чтобы в будущий час суда прорвать врата ангелов. И мир будет затоплен, если ты уйдешь...."

Казалось бы, кусок довольно небольшой. Однако мне он стоил огромных трудов. Я по двадцать-тридцать раз сверял перевод каждого слова, а под конец даже составил себе словарь неожиданных значений обычных слов персидского языка. В конце концов мне пришлось признать, что это бред какого-то барана-мистика со Среднего Востока, пытающегося говорить сложно даже о самых простых вещах.
Как-либо всерьез прокомментировать все это я не мог. Единственное. что можно сказать - это какая-то псевдоисламская литература, причем сектантская, и писал все это, небось, какой-нибудь суфийский дервиш. Довольно образный, но в то же время бедный язык. В общем, страшная скука. Я не исключал более позднюю подделку - лет на двести-триста позже, по крайней мере, языковый материал наводил на такие мысли. Надо сказать, я в своей жизни встречал и кое-что поинтереснее.
Но вот какая штука: меня заинтересовало - что же это за странное общество любителей древностей, которое занимается столь загадочными вещами? На клуб историков-дилетантов непохоже: там, как правило, "изучают" историю какой-нибудь Цикельплятц* или обмундирование наполеоновской армии. В данном случае, насколько я понимаю, речь шла о клубе любителей исторических загадок. А в таких клубах собираются пенсионеры, которым делать совершенно нечего, слегка (или сильно) подвинутые на мистике инженеры с заводов Сименса, а также незамужние дамы бальзаковского возраста с претензиями на нездоровый интеллектуализм. Нечего сказать, хорошая компания! И я, подумать только, я - человек, жизни которого хватило бы на несколько томов приключенческих романов, должен тащиться в какой-то балаган идиотов, чтобы подтвердить, будто один из них, такой же идиот, смог в своих идиотских изысканиях натолкнуться на идиотские записки иранского идиота и теперь может завоевать титул идиотейшего идиота среди идиотов любимой страны Идиотии! Какой пассаж, ах, аж слезы на глаза наворачиваются!
И тем не менее... Загадка, точнее какое-то ее подобие, какой-то туманный намек... За этим, вероятно, ничего интересного не скрывается. Или все-таки скрывается? И какой тут прок для меня? Я вспомнил странную фразу о том, что "мне будет интересно". Пока что ничего подобного я тут не находил.
Мой довольно богатый опыт в области конспирации подсказывал следующее. Итак, скорее всего, перед нами общество любителей исторической мистики. За такими обществами обычно стоят разные псевдорелигиозные организации, всякие якобы масоны и розенкрейцеры, короче говоря, развлекающиеся интеллигенты и мелкие буржуа. Лет десять назад диплом 3 градуса посвящения в одной псевдоложе, кажется, стоил полторы тысячи марок. Смысла в нем особо никакого не было, однако он давал возможность общаться с другими подобными "масонами", которые уже располагали такими средствами для развлечений. Получался своего рода бизнес-клуб. Там эти ребята договаривались о ценах, котировках и так далее. По-моему, все это можно было прекрасно делать в пивном баре, скажем, в отдельном кабинете. Но людям нравится таинственность, масонский антураж и все такое прочее. Мне этот диплом и даром был не нужен - в жизни я смог поообщаться со многими более интересными людьми, в том числе и с разного рода "тамплиерами" или "розенкрейцерами". Среди них были такие, которые в самом деле верили в свои теории, пытаясь изо всех сил противодействовать современному слишком прогрессивному миру. Но, по правде говоря, я не смог бы к ним присоединиться. Мне было бы ужасно скучно сидеть на собраниях лож, всерьез обсуждая бредни о великом архитекторе вселенной. Бог как-то не казался мне подходящей темой для разговора - как и проблемы интимной жизни... или там, заболеваний кишечника. Посему мои пути с разнообразными интеллигентскими собраниями почти не пересекались.
С другой стороны, все это было явно неспроста. Перст судьбы? Может быть, за этим все-таки что-то стоит? Под давлением этих мыслей, да и просто от изнурительной скуки, обычной для начала лета я все же пришел на собрание клуба любителей истории "Атлантида".


Глава третья
ТАЙНЫ АТЛАНТИДЫ

Собрание приверженцев тайной истории проходило в конференц-зале одного не самого плохого отеля, так сказать, на окраине центральной части города. Публика собиралась без каких-либо мер предосторожности, но при этом пускали только своих и по списку. Свою фамилию в этом списке я обнаружил сразу, причем в рядах "почетных приглашенных". Остальные "почетные" фамилии мне ровным счетом ничего не говорили.
Оказавшись внутри я с удовлетворением отметил, что в холле суетятся официанты, и стоит стол, на котором выстроилась батарея блестящих бутылок. После заседаний нам всем явно предстоял коктейль или какой-нибудь фуршет, и эта мысль сразу же согрела мне сердце. По счастью, мои лекции уже закончились - до октября - и теперь я мог спокойно отдыхать, потягивая рейнские вина, а то и что-нибудь покрепче.
Народ собрался какой-то мрачный, угрюмый, несколько подавленный собственной миссией. Среди угрюмых заметно выделялись "почетные гости", которых можно было отличить по блуждающему взгляду и большей, чем у всех остальных, беспечности. Но таковых я насчитал довольно мало.
В конце концов все собрались, и заседание началось. Сначала выступил какой-то крутой малый с круглыми выразительными глазами деревенского бычка, доложив о результатах экспедиции акванавтов в район Гибралтара. Он предложил всем желающим ознакомиться с добытыми экспонатами, но в заключение заявил, что к Атлантиде они не имеют никакого отношения. Собравшиеся сразу потеряли к нему всякий интерес. Затем вылез мой знакомый Фюрцельштамм, заявив, что обнаружил ценнейший документ, посвященный какому-то аттическому противостоянию в эпоху арабских халифов. Он сослался на "любезно согласившегося оказать ему помощь" профессора Фридриха Лагера, большого знатока древних текстов и (ха-ха!) древней традиции вообще, "работы которого известны всем, кто интересуется нашими проблемами" (ха-ха-ха!). По его мнению, следы вдохновителей данного документа следует теперь искать в Иране, куда в следующем году поедет за свой счет группа любителей (интересно, подумал я, на каком же языке они будут общаться с носителями "традиции"?). Потом на трибуну взобрался почтенный председатель общества "Атлантида" господин Вентцель, пожилой оплывший бюргер с лицом нью-йоркского адвоката (этакая наглая рыжая морда), который заявил, что активная работа общества уже сейчас оценена в мире, что трехтысячным тиражом выходит сборник трудов его членов, что крупные концерны выделяют в рамках благотворительности некоторые суммы на продолжение исследований, и что пришла пора выбрать новый президиум. Тут же прошло голосование, на котором председателем единодушно оставили господина Вентцеля, а президиум сменился почти полностью. К моему удивлению, тот самый Фюрцельштамм получил "портфель" координатора научных исследований, что немедленно вызвало вопрос одного гостя, якобы журналиста, не приведет ли это к переориентации работы общества на иранское направление вообще. Ему заткнули рот какой-то отговоркой, а потом Вентцель радостно пригласил всех на коктейль.
Я сразу почувствовал бешеное облегчение. В числе первых оказался за столом, незаметно пропустил рюмку шнапса и, схватив очень большой бокал с мартини, перешел к окну, рядом с которым стояла здоровенная пальма в кадке, как в моем школьном детстве. Она меня вдохновляла и успокаивала. Любители истории, как муравьи, толкались вокруг стола, при этом степенно переговариваясь о своих атлантических проблемах. Мне было уже хорошо. Я представил себе, как отправлюсь домой пешком, как будет приятно в эйфорическом состоянии пройтись по центральной части родного города, и что завтра, наверное, можно будет выбраться за город, в лес, взяв с собой фляжку виски. И как только я отхлебнул глоток мартини, как за моей спиной кто-то тихо, но отчетливо сказал:
- Здравствуйте, профессор Фридрих Лагер. Я очень рад, что вы сюда пришли...
Я обернулся и от неожиданности чуть не уронил стакан. Позади, как оказалось, располагался благообразный седой старичок, напоминающий ветерана геринговского люфтваффе. Сначала я несколько опешил, но тут же понял, что этот человек мне хорошо знаком. Я присмотрелся....
Сомнений не было. Передо мной стоял сильно постаревший, но все же мало изменившийся старый знакомый, которого когда-то звали Абрахам Шлисенджер.

Глава четвертая
ЗА КРУЖКОЙ МЮНХЕНСКОГО ПИВА

- Эб! - удивленно воскликнул я.
- Ну, зачем же так спешить с определениями, - отозвался старичок: - И это называется профессор! Экий вы неосторожный человек. Может быть, когда и был какой-то Эб, но теперь совсем не обязательно об этом всюду трезвонить.
И он показал на пластиковую карточку участника симпозиума. Там было написано:
"ИСААК ГРИНБЕРГ,
фонд социальных исследований им. Джеремии Хальцштейна,
Гарвард, США"
- Ну и ну! - только и смог сказать я.
- Собственно говоря, могли бы и спасибо сказать, - угрюмо заявил новоявленный г-н Гринберг: - Ради того, чтобы хоть раз вас вытащить в приличное общество, прилагаются такие усилия, а вы тут глушите мартини, как последний американский бродяга. Нечего раздумывать, поехали ко мне. У меня есть к вам серьезное предложение, и не дай Бог, если вы откажетесь. Чтобы вам не было так мучительно больно за бесцельно потерянный вечер, я припас жестяную бочку пива.
Дальнейшее выглядело примерно так, будто в холле гостиницы снимался эпизод из фильма о том, как благонамеренный папаша-пуританин вытаскивает своего уже немолодого сыночка из бардака и везет домой отчитывать за плохое поведение. Гринберг-Шлисенджер просто втащил меня в машину, и минут через пятнадцать мы оказались в домике на окраине Мюнхена.
- Да, Лагер, никогда бы не подумал, что придется встретиться при таких обстоятельствах. Я был убежден, что наши дороги давно разошлись.
Однако я никогда в подобной глупости убежден не был.
Гринберг не скрывал радости. Ему было приятно, что я уловился в его хитро расставленную сеть.
- Так что же, - спросил я: - неужели все это делалось ради меня? Все эти любители истории, староперсидская галиматья, и этот осел, как бишь его - фон Фюрцельштамм, этакая местечковая штучка, драй-хазерим-тринкен-квас?
- Конечно же, нет - спокойно отозвался Гринберг, но потом резко перешёл на иронические тона: - Ха-ха! Много чести. Экий вы гордый. Однако мне было интересно, придете вы или нет. Я не ошибся в расчетах. В конце концов, я уверен, что вам давным-давно надоело пить, как последняя свинья, да еще в одиночку. Позор, позор, герр ординарный профессор! Могли бы найти себе занятие поинтереснее.... По борделям, что ли, ходили бы, или нашли бы, в конце концов, какую-нибудь вдову... Ситуация же вам позволяет. И вообще - впадаете в старческий антисемитизм. Пиво вредно для мозгов, особенно немецкое.
- А вы теперь подрабатываете в обществе "Анонимные алкоголики"? Проповедником? - мрачно поинтересовался я.
- О, какой сарказм! - загрохотал Гринберг: - Какая страстная натура! Нет, друг мой, мне совершенно на это наплевать. Если вы предпочитаете сдохнуть от передозировки спиртного или подавиться собственной рвотной массой - пожалуйста, я не против! В Германии демократия! А еще у вас впереди язва, инфаркт, цирроз и панкреатит. Но сейчас вы мне понадобились, и, похоже, нам придется провести очень интересные летние каникулы.
- Какой вам от меня прок? - спросил я: - Вы же всегда говорили, что я не умею погружаться в ситуацию и мое дело - писать статьи о форме дыр на обложках средневековых фолиантов. И образного мышления у меня нет. Ваши ведь слова!?
- Ха-ха, дорогой мой, может, оно и так, я уж и не помню, но зато вы привыкли ко многим вещам, и то, что нас с вами ждет, вас совершенно не шокирует. Я, конечно, мог бы найти кого-нибудь помоложе, но, во-первых, как говорят русские, старый друг лучше новых двух, а во-вторых, молодежь про все, чем я занимаюсь, ни черта не знает, ибо в школе этого уже не проходят. "Не верю я в стойкость юных, не бреющих бороды..." - помните стихи? "Вересковый мед" Бернса, кажется. Бернса, да. Глядишь, юноша со страху брякнется в обморок или, что еще хуже, начнет стрелять направо и налево, а я потом за него отвечай... В нашем деле важно не наделать шума, а то молодежь насмотрелась всяких там великолепных семерок и джеймсов бондов, и ее хлебом не корми, дай уложить трупы штабелем. Наше и ваше поколение прошло войну, и мы ценим человеческую жизнь. Уж простите меня, старичка, я стал склонен к философии, к разным там воспоминаниям..... Кстати, лет через десять сами таким будете.
- Спасибо, что предупредили - буркнул я.
- Что же, я добрый человек. Всегда рад. - ответил он.
Гринберг подал мне кружку с пивом. Я откинулся на спинку дивана и решил, что это, конечно, тоже способ убить время. Однако назревала некая развязка - я понял, что провести лето в традиционном стиле, то есть между кушеткой, баром и библиотекой мне уже не удастся.
- Собственно говоря, чего вы от меня хотите, господин советский шпион? - спросил я: - Если вы думаете, что я все брошу и поеду с вами в Тибет, Южную Америку или куда-нибудь там еще, то вы ошибаетесь. Я заслужил право на отдых... В конце концов...
- Ну-ну, - сказал Гринберг: - не надо так нервничать. На этот раз все происходит прямо у нас под носом. Так что далеко ехать не надо. Хотите, расскажу?
- А то ради чего я здесь сижу-то? Пиво я и сам себе купить могу! - недовольно спросил я.
- Ну, я думал, вам будет приятно встретиться со старыми боевыми товарищами, послушать воспоминания, чего-нибудь рассказать самому. И пива попить. Бесплатно, обратите внимание, по русскому обычаю...
Не скрою, в некоторой степени мне действительно было это приятно. Особенно насчет пива. Однако Гринберг-Шлисенджер продолжал:
- И посему у нас с вами, считайте, просто-напросто вечер воспоминаний. А поскольку я старше, то и вспоминать буду я.
- Действительно, Эб, или, как вас там, мосье Исаак Гринберг, - сказал я: - Интересно, что вы делали все эти годы? Куда судьба вас занесла?
- Я постараюсь вас не мучить всякими рассказами двадцатилетней давности. Думаю, хватит последних двух лет. Все было очень просто. В моем возрасте пора уже подумать о жизни вечной и делах нетленных, как говорят немецкие пасторы. Я давно все бросил, жил в ваших Европах, как старик-пенсионер. Гнусно чувствовать себя отставной козы барабанщиком, если уж говорить русским языком. Ну, я и решил все бросить, съездить на родину предков. Мои заслуги перед Советами были довольно велики, и, понятное дело, там меня приняли очень хорошо. По крайней мере, дали кучу денег, и, что самое главное, не приставили никакого надзирателя - они ведь это любят. Я был счастлив! Поехал в Ригу, посмотреть на могилы обоих дедов. Вот только ничего там не нашел... Кроме могил, конечно. Даже наша синагога, в которую меня водили в детстве, не сохранилась. Скука. Советская власть развела всяких там образованных латышей - каково сочетание, а? - и проходу от них никакого не было. А ведь когда-то был приличный город: русские, немцы, евреи, сигареты "Ира".... Деградация человечества продолжается. Надо сказать, что в целом я остался доволен советской жизнью. Простым людям стало намного легче, но зато теперь везде царит такая жуткая скука, что я быстро-быстро съездил в Коктебель - у него теперь какое-то совсем уж идиотское название, кажется, что-то вроде Очень-Большой-Красный-Аэроплан-Уже-Летит-Причем-Быстро, - и скорее дал оттуда дёру, но уже с другой фамилией, как старичок-еврей, воссоединяющийся с семьей. По новому паспорту я бывший советский историк и языковед, убежавший от антисемитизма. В КГБ любят пошутить...
Приехал я, по еврейскому обычаю, в Вену, оттуда подался в Париж. Снял комнату, по старой привычке обложился книгами, и вдруг в один прекрасный день получаю из Москвы послание - так, мол и так, обратите внимание на активизацию нацистских элементов в Европе и дайте свое аналитическое заключение. А я никакой активизации не замечал, и что они имели в виду, так и не понял. Ну, балуется пьяная немецкая молодежь, да и только....
Набрал я парижских и лондонских газет, стал изучать ситуацию. И в самом деле, никакой активизации. Но попутно выяснил очень странную вещь. То тут, то там появляются статьи о поисках Атлантиды. И хуже того, оказывается, создана целая сеть клубов искателей сокровищ Атлантиды. Вся эта галиматья чуть не ежедневно выливается на читателя, правда, из разных источников. Тут-то я и подумал, что все это неспроста.
Знаете, Лагер, у меня ещё в университете был один профессор, я очень многим ему обязан. Он говорил на лекции: "Товарищи, победивший пролетариат вас принял к себе на работу, и вы должны ему верно служить. А для этого надо учиться. Ваша задача - уметь разоблачать буржуазные происки. Буржуазные идеологии весьма сложны, и их надо подробно изучать. Рабочему все эти их бредовые идеи никогда и в голову не придут. Пролетарий мыслит просто, честно и прямо. Если ему хочется дать кому-нибудь по морде или выпить, то он это и делает без лишних слов. Ему непонятно, как это буржуазия умудряется все то же самое обставлять разной там религией, идеологией, философией, всякими достоевскими и толстыми.... А вы должны эту ихнюю идеологию знать. Товарищ Дзержинский как-то мне сказал, что есть такая польская пословица: когда совсем непонятно, о чем идет речь, то будь уверен - речь идет об очень больших деньгах. Так что вы должны внимательно следить за буржуазными идеями. Если сегодня немецкие лавочники стали интересоваться буддизмом, не исключено, что завтра начнутся поставки оружия в Индию и попытка вывести её из-под английского контроля. Это надо себе четко представлять. Какую бы клерикальную чушь вы не встретили, знайте - буржуазия что-то затевает, надо только понять, что....".
Вот когда я вспомнил эту лекцию!
И подумал тогда: черт побери, у меня была прекрасная молодость! Как было хорошо! Буржуазный дурак Жорж Сорель придумал, будто единственное оправдание жизни образованного человека - действие ради самого действия, или, на более высоком уровне, действие ради мифа. Сочини себе миф и откручивай всем головы на этом основании. А мой миф с самой молодости оставался неизменным. Я верил в то, что у Запада должен быть разумный и реальный противовес, и видел его в лице России. Особенно России большевистской. Так сказать, интернационально привлекательной. Конечно, Ницше меня бы осудил. Он отлично сказал в "Человеческом, слишком человеческом": умный человек не может быть членом партии, он скоро додумается, что ее следует покинуть. Я никогда в компартии не состоял, ибо мои взгляды с нею во многом расходились. Но вот что я вам скажу: то, что сейчас творится в мире, имеет высший смысл. Могу рассуждать аллегорично, да. Дьявол стремится побыстрее закончить историю. Его цель: страшный суд прямо завтра, полная неожиданность для всех, двенадцать дюжин тысяч праведников - и ни одним больше. Наша же главная цель - оттянуть сроки, дать людям время на размышление, пустить в рай многих и многих. Поэтому я против всех революций, переворотов, радикальных изменений. Наша цель - замедлить историю и заставить людей думать. Лучше всего - вернуться к истокам бытия, в его доархаичные формы. Абсолютный возврат! Я считаю, что вы могли в этом убедиться, общаясь со мной.
Так вот, когда я прочитал про Атлантиду, я сразу понял, что нечто такое очень своеобразное готовится. В чем же, собственно, суть дела? Я немедленно вступил в один такой клуб в Париже. Со стороны все выглядело отлично. Старик на пенсии, бывший еврейский правозащитник, которому нечего делать, решил занять свои последние годы чем-нибудь этаким.... Сами понимаете, показать некое превосходство над остальными старичками и тупыми юношами мне не составило особых трудов. И в самом деле - языков они почти не знают, читают в газетах только про презервативы и девочек, да и вообще..... Позор один. Я смог прочитать там несколько интересных лекций, меня заметили, пригласили в европейскую ассоциацию клубов. Стал я функционером с ежемесячным окладом. Американцы меня назначили парижским представителем фонда имени Хальцштейна. Кто такой этот Хальцштейн, я до сих пор точно не знаю, но деньги мне платят исправно. Это особенно радует. Я даже сообщил в Москву, чтобы мне сократили финансовую помощь. Неприятно, когда русские ресурсы тратятся на всякую ерунду.
Тем временем мы в ассоциации времени зря не теряли. Ездил я в разные экспедиции, делал фотографии (он выкинул на стол толстую пачку снимков), писал отчеты. Был даже на Канарах и в Западной Сахаре, у повстанцев. И единственная мысль, которая пришла мне в голову, была такой - готовится некое европейско-американское противостояние, и ему нужно идеологическое прикрытие. Сами понимаете, я не мог оставить такое дело без внимания. Какая находка для СССР! Нашел одного типа, который мне показался самым способным, но при этом слишком уж большим хамом. Он постоянно заявлял, что американцы - враги Европы, что надо с ними бороться и для этого все средства хороши. Через него вышел на какую-то странную организацию в Германии, которой обещал найти группу мыслителей проевропейской направленности и заявил, что даже таких людей знаю. Конечно, врал. Имел в виду вас и пару людей подобного типа. Надо сказать, все это было для меня развлечением. Но вот тут произошло нечто, что вынудило меня действовать быстро и решительно. Короче говоря, едем мы с этим моим американофобом в парижском метро. Час пик, давка, шум. Вышли из поезда. Вдруг рядом с нами раздается "бах-бах", я даже сообразить ничего не успел, как вижу, что мой друг лежит на полу, весь в крови, а вокруг него собирается толпа. Я решил тут не задерживаться, ибо с французским правосудием связываться никому не советую. Как говорил Достоевский, немедленно стушевался. Но с той минуты понял, что дело-то серьезное. И вместо отчета о неофашистах написал в Москву о том, что европейцы склонны к серьезному антиамериканизму, хотя пока что лишь на уровне образованных классов.
Но все не так просто. Прошло недели две, и я позвонил тем, кто интересовался идеологами из Германии. Они сказали, что очень жаль погибшего парижанина, вроде как на нем все держалось. Но меня ждут с нетерпением. Я плюнул на жизнь пенсионера и поехал в Мюнхен.....
И вот теперь сижу перед вами и пытаюсь выяснить, насколько вы способны со мной сотрудничать. Вы моя надежда и опора, и я обещаю, что вашей карьере все это не повредит...

*Цикельплятц (Zickelplatz) - Козлиная площадь. В данном случае автор намекает на популярную в 70-е гг. в Германии школу "локальной истории", приверженцы которой изучали историю отдельных улиц, кварталов и даже домов.


(на этом рукопись обрывается; стоит ли продолжать - не знаю)


отрывок из ненаписанной главы 8 (привожу, чтобы было понятно, куда тянулась нить повествования).

"Я прекрасно понимаю, что большинство из собравшихся здесь людей не имеют никакого отношения ни к физике, ни к кибернетике, ни к технике вообще. Тем не менее мне хотелось бы напомнить, что истинный полководец нашего времени должен знать современное оружие. Мое сообщение именно такому оружию и посвящено.
Поэтому я должен в самом кратком виде изложить вам основы новой физической теории - теории хаоса, и ее следствия, наиболее важные для нас. Я призываю вдуматься в аналогии, которые она приносит с собой, а потом приведу конкретный пример. В этом и состоит смысл моего выступления.
Начнем с физики. Представьте себе поток воды, например, в русле какого-нибудь канала. Наблюдения физиков показали, что при изменении его скорости наблюдаются весьма странные явления. Если скорость потока мала, то жидкость течет мерно и плавно. Физик сказал бы - стационарно. Но давайте увеличим скорость потока. В нем начнут образовываться вихри. Продолжим увеличивать скорость еще и еще, вихри будут увлекаться потоком, возникнет так называемое нестационарное течение. То есть появятся водовороты, внутренние "подводные" течения, направления которых невозможно предсказать. Будем все больше увеличивать скорость, и вскоре поток придет в совершенно неупорядоченное состояние. Его структура станет полностью турбулентной, то есть хаотической. Современная физика не способна описать математически пути перехода от стационарного движения к хаотическому. Да и само турбулентное движение анализу методами физики пока что не поддается.
Приведу другой пример. На вершине скалы лежит камень. Давайте толкнем его вниз, выведем из состояния неустойчивого равновесия. И уже никто не сможет сказать, какую траекторию "спуска с горы" он выберет и к каким последствиям приведет его падение. Камень может застрять на полпути, а может вызвать целую лавину и разрушить крупный населенный пункт. Но камень - примитивный пример. Он столь опасен только тогда, когда находится на вершине скалы, а где-нибудь у ее подножия не представляет для нас никакого интереса. Но теория хаоса утверждает следующее: существуют системы, столь же мощно реагирующие на внешние возмущения на протяжении очень длительного времени. Казалось бы, система мощна, способна к самоорганизации, стойка к прямым воздействиям. Но стоит ударить в определенную точку, как вся она придет в хаотическое состояние. И может даже полностью разрушиться. Чем сложнее система, чем больше в ней внутренних взаимосвязей, тем проще опустить ее в состояние хаоса одним точно рассчитанным ударом. И наоборот - склонность стремительно погружаться в хаос характеризует максимально сложные системы".